Трибуна

Углубляясь в эти непонятные для него самого материи, Эдуард Сергеевич все дальше уходил от последнего места встречи с Анной, Аней, Анютой.
Начался дождь. Эдуард Сергеевич раскрыл зонт и защитил себя от капель дождя. Но они ему в отместку за это застучали по зонту следующее стихотворение Игоря Северянина.

Всех женщин все равно не перелюбишь,
Всего вина не выпьешь все равно…
Неосторожностью любовь погубишь:
Раз жизнь одна, и счастье лишь одно.

После чего Эдуард Сергеевич остановился, достал блокнот и вписал свое продолжение этого стихотворения.

Не выпьешь все! Но, может быть, пригубишь.
И пагубная страсть вдруг возвратится вновь.
Чем больше их, тем больше себя губишь.
Но изнуряют нас и жажда и любовь.

О, это давно известно!
Все в жизни уже было. И ничего не изменилось.
Мозги – серое вещество. Кровь – алая жидкость. Глаза, волосы…
Может быть, поменялся мир иллюзий? Все мы повторяемся. До нас и
после нас уже все сказали.

Достаточно вспомнить Гомера, его «Илиаду» и «Одиссею». Этим произведениям более двух с половиной тысяч лет. Похищение Елены, борьба за ее возвращение, покорение и исчезновение Трои, уничтожение почти всех участников драмы, кроме главных героев. Жизнь во благо со всеми ее хитросплетениями. Что здесь еще скажешь?
Многие гомеровские мысли просто перелицованы, осовременены философами, писателями и поэтами. Да и Гомер был не нов в своих словесных выражениях жизни…
Рассуждая об этом, Эдуард Сергеевич заспешил домой. Благо, дома жены не оказалось. Он прошел в свою комнату, взял с полки Гомера и стал перечитывать его страницы, делая пометки карандашом напротив строк, на его взгляд, близких к перипетии его жизни.

Завершив чтение поэм, Эдуард Сергеевич невольно потянулся к своему блокноту и вписал следующие строки, надиктованные ему, как ему показалось, кем-то свыше.
Вот и вошел я в мир иной.
Ни суеты, ни вдохновенья.
Издалека лишь слышен вой.
Но даже нет туда стремленья.
Хочу присесть и отдохнуть,
Чтоб изменить цвета и краски.
А может свысока взглянуть
И оценить всех без подсказки?
Так много в жизни разных бед.
Они во след за нами бродят.
И нас уводят от побед.
С ума нас потихоньку сводят.
Не убежать, увы, от них.
Они как тень, на солнце пятна.
О них слагаю этот стих.
Зачем все это? Непонятно…

Эдуард Сергеевич еще раз перелистал Гомера, вчитался в отмеченные им строчки и задал себе единственный вопрос. «Что думают о моем состоянии души боги?». И у него возникла идея, как получить ответы на волнующие его вопросы.
Эдуард Сергеевич достал Библию. Выписал ряд наиболее тревожащих его жизненных вопросов, «описанной его жизни Гомером», и наугад нашел ответы на них в Библии, открывая ее произвольно на какой-то странице, и тыча пальцем в первую попавшуюся на глаза строчку.

Все мы, люди, имеем в богах благодетельных нужду.
Кто бессмертным покорен, тому и бессмертные внемлют.
Буду славить Тебя, Господи, между народами;
буду воспевать тебя среди племен.

Сердца крушительный плач ни к чему человеку не служит:
В преисподню низвержена гордыня твоя со всем
шумом твоим; под тобою подстилается червь, и
черви – покров твой.

В мыслях вращая всегда непристойные, дерзкие речи…
Ты выздоровеешь.

Вечные боги не скоро в своих изменяются мыслях. И все серебро и золото, и сосуды медные и
железные да будут святынею Господу, и войдут в
сокровищницу Господню.

Ни один не уйдет от судьбы и от мстительной Керы.
Я беру из руки твоей чашу опьянения,
дрожди из чаши ярости Моей: ты не будешь
уже пить их.

Нам ненадолго жизнь достается на свете;
Кто здесь и сам без любви, и в поступках любви не являет,
Тот ненавистен, пока на земле он живет, и желают
Зла ему люди; от них поносим он нещадно и мертвый;
Кто ж, беспорочный душой, и в поступках своих беспорочен –
Имя его, с похвалой по земле разносимое, славят
Все племена и народы, все добрым его величают.
Мал и презрен; но повелений Твоих не забываю.

Терпенье рассудку выход… открыло.
И собрались к нему все притесненные и все
должник и все огорченные душою, и сделался он
начальником над ними; и было с ним около
четырехсот человек.

Не осуждай ты любезных даров златой Афродиты.
Нет, ни один не порочен из светлых даров нам бессмертных;
Их они сами дают; произвольно никто не получит.
Вечна милость Его

Не всякий сбывается сон наш.
Установим между собою рассуждение, и
распознаем, что хорошо.

Что здесь сказать? – подумал про себя Эдуард Сергеевич. - Нечего. Все ясно, как божий день. Верь и вера принесет тебе радость в жизни. Не печалься, успокоение у всех одно. Не возмущайся. Не от тебя зависит течение жизни. Хочешь лучшей доли, измени отношение к жизни, и жизнь повернется к тебе лицом. Живи во благо, и исполнятся твои желания. Не спеши, только терпение позволит найти выход из любого затруднения. Любовь – это дар Афродиты, и этот дар не случаен. С благодарностью принимай и береги его. Жизнь – это сон. И только ты его можешь понять и оценить.
И опять Эдуард Сергеевич вспомнил момент расставания с Аней. И в его душе зазвучала мелодия тревожной рифмы.

Вы несете себя, как печальный сосуд.
А в глаз не тоска, - безучастность и блуд.
Вы сравнялись со мной, - поворот головы.
Уловил я ваш взгляд, - уловили и вы.

Вы довольны собой, - никто вас не неволит.
Вы согреты судьбой, она вам благоволит.
Но судьбу, как и жизнь, все качает волна.
Вы на гребне сейчас, ну а завтра?..

Поворот головы, но я вас не заметил.
Никогда больше вас теплым взглядом не встретил…

Эдуард Сергеевич подошел к окну, и всмотрелся в далеко мерцающие звезды темно-синего неба. «А может быть я и не прав?», - обратился то ли к себе, то ли к невидимому собеседнику на небе Эдуард Сергеевич. Может это и не конец романа, а только завершение первой его части.
Пути Господни неисповедимы!